С Александром меня познакомили в реабилитационном центре для наркозависимых «Стайер». Худенький паренек двадцати семи лет в джинсах и футболке, похожий на подростка, согласился ответить на мои вопросы. Чувствовалось, что ему неприятно вспоминать свою историю, но он старался говорить по-мужски сдержанно и не эмоционально.
— Саша, я понимаю, когда дети из неблагополучных семей начинают употреблять наркотики, но ты?!.. У тебя же такие успешные творческие родители...
— Да, это так, но, пожалуйста, не называйте мою фамилию. Родители здесь ни при чем: они всегда были очень заняты своей работой в театре, а мои интересы были... на улице.
— Может, они мало внимания уделяли тебе? А ты на них злился?
— Нет, не было такого. Они занимались мной. Таскали в свой театр, в разные кружки, секции. Я долгое время занимался баскетболом. А потом меня все это перестало интересовать... В 15 лет я первый раз попробовал наркотики.
— Зачем? Может, у тебя горе какое-то случилось и хотелось снять стресс?
— Да нет, просто из любопытства. В нашей дворовой компании на Мещере мы курили «план». От нее было состояние безумного веселья, все время хотелось смеяться!
— Где же вы, школьники, могли достать эту отраву?
— У таксистов покупали: спичечный коробок стоил рублей пятьдесят, и этого хватало, чтобы накуриться, на целую компанию. Потом у нас пошли наркотики «потяжелее». Мы с друзьями стали колоть себе «ширку». Это раствор, который варят из мака и колют внутривенно. Я раньше уколов всегда боялся, а тут пришлось научиться самому их делать.
— Ради чего? Хотелось испытать состояние «кайфа»? Неужели это так приятно?
— Всё было в розовом цвете! Все время быть в таком состоянии хотелось... Одного укола сначала хватало на то, чтобы целый день проходить под «кайфом». Потом организм начал требовать «лекарства» все больше и больше...
— И где же ты добывал своё «счастье»?
— За «ширкой» мы с друзьями ездили на Бор к цыганам. Садились на Гордеевском пятачке. Борские таксисты знают всех наркоманов в лицо, непроверенных не берут. В машину обычно садилось человек шесть. Мы залазили друг на друга и ехали как селедки в банке.
— А милиция знает про этот незаконный бизнес борских таксистов?
— Естественно! Милиция их покрывала. Возле Толоконцева машину обычно останавливал знакомый милиционер, брал свою таксу — по 10 рублей с человека — и отпускал с миром. А в поселке Малое Пикино экипаж с наркоманами уже ждали на «точке»... Так называли обычный цыганский дом, где торговали наркотой. В последнее время цыгане наркотики на вывоз уже не давали, заставляли нас колоться на месте... Цыганка разливала всем «ширку» в шприцы, могла и укол сама сделать, если попросишь...Профессионалка!
— А водители вас не боялись? Ведь после уколов вы были способны на всё что угодно!
— Нет, водители с нами не церемонились: если на обратном пути кому-то становилось плохо, его просто выбрасывали из машины и оставляли на обочине. Водитель — это человек, за которым мы, наркоманы, бегали, как зомби. Унижались, лишь бы сесть в его машину. Потому что другого способа достать наркотики не было. А жить без них было уже невозможно. Очень скоро наркотики стали мне нужны для того, чтобы нормально существовать, вставать по утрам, ходить... В общем, как еда для голодного человека.
— Где же ты брал деньги, чтобы покупать себе дорогие наркотики, ездить на такси?
— Мы воровали магнитолы из машин... Когда меня выгнали за неуспеваемость из школы, я пошел в ПТУ. У нас там сложился косяк «плохих» учеников, и мы отбирали стипендии у слабых, они нас боялись... Потом я начал выносить из дома все, что можно было продать: материны золотые украшения, дедушкины фронтовые ордена... Относил в скупку на площади Ленина, знаете? Там принимают краденые вещи...
— Родители сразу заметили, что ты употребляешь наркотики?
— Нет, они долго не хотели в это верить. Я их обманывал, говорил: «Все, больше не буду!», и они каждый раз все прощали, верили мне. Но однажды разразился жуткий скандал. Я в тот раз выломал дверь собственной квартиры, вынес ценные вещи и сымитировал ограбление... Родители сначала написали заявление в милицию. Но милиционеры меня раскусили, забрали в участок. Я первый раз тогда провел ночь за решеткой. А наутро меня отпустили, после того, как отец забрал заявление...
— Тебе не стыдно было после такого? Не было желания начать новую жизнь?
— Нет. Я на тот момент уже превратился в животное. Ради наркотиков мог сделать все, что угодно — предать, обмануть, обокрасть. Никаких принципов у меня не было. И самое главное — не было никакого чувства вины... Вскоре я снова оказался за решеткой. Поймали нас с приятелем на Мещере, когда мы пытались вытащить магнитолу из иномарки. Я отсидел полгода в СИЗО, а потом освободился, получив условный срок. Но погулял на свободе недолго и снова оказался за решеткой — на этот раз дали четыре года лишения свободы. За кражу дубленки.
— Но ведь в тюрьме у тебя не было наркотиков... Как же ты выходил из положения, тебя не ломало?
— Ломало, и еще как! Состояние при «ломке» — как при гриппе, только раз в пять сильнее. Несколько дней озноб колотит, рвота выворачивает. Потом недели две спать вообще не можешь. Четыре года в колонии я обходился без наркотиков. Изредка товарищи по отряду угощали тем, что им привозили родственники или друзья. Но я не переставал думать о наркотиках. И когда вышел на свободу, то в первый же день укололся. И все пошло по-старому...
— И тебе даже не хотелось нормальной человеческой жизни: на работу устроиться, личную жизнь наладить?
— Родители поначалу пытались устраивать меня на работу, но я подолгу нигде не задерживался. Я не мог нормально работать — уходил, прогуливал. Надо было искать деньги, искать наркотики, это занимало много времени... Родители периодически укладывали меня в наркологическую больницу на Дьяконова, но лечение не помогало. После первого же укола я опять срывался... Из дома они меня не выгоняли, кормили по-прежнему. Но отстранились и почти не общались. Я вытащил из дома все, что можно было продать, мать и сестра прятали от меня свои кошельки. Каждое утро родители выгоняли меня из дома и запирали квартиру, чтобы я не мог туда попасть до вечера...
Родные отчаялись и поставили на мне крест: ну, есть я и есть, лечить бесполезно, когда-нибудь подохну...
— А где были твои друзья, с которыми ты вместе начинал употреблять наркотики?
— Многие из них уже умерли. Меня вот Бог отвел... Была у меня еще подруга — хороший человек, не зависимый от наркотиков. Я ее тоже обманывал, воровал у нее. Она была единственным человеком, с кем я общался.
От наркотиков я тогда уже не получал удовольствия. Но и жить без них не мог. Состояние все время было стрессовое, все время слезы. Я чувствовал себя бродячей собакой. Работы нет, семьи нет, будущего нет. Пустота и разруха, тупик!
— Просто невероятно, что тебе удалось выкарабкаться из этого...
— Я считаю, что это чудо. Два года назад я в очередной раз лежал на Дьяконова, где меня «прокапывали» и кормили лекарствами. И там я узнал, что открылся новый реабилитационный центр для наркозависимых — «Стайер»... Я сюда пришел и прошел курс лечения. Жил здесь 35 дней, сначала один, потом ещё двоих наркоманов положили.
— В чём заключалось лечение?
— Медикаментозной помощи не было никакой. С нами работали только психологи. Но я вышел отсюда совсем другим человеком. Я знаю теперь, что я химически зависимый человек, наркоман Саша. И до конца своей жизни останусь наркоманом. Для меня наркотики — просто смерть, стоит сделать один укол — и ты опять на системе.
— У тебя что, вообще пропало желание колоться?
— Конкретно пропало! Поначалу я каждый день ходил на собрания анонимных наркоманов за психологической поддержкой. У меня появилось много новых друзей, у которых такая же проблема, как и у меня. Сейчас хожу намного реже, научился обходиться. У меня сейчас началась вторая жизнь. Я врал всю свою жизнь, а теперь не вру. Ехал недавно в маршрутке, смотрю: валяется кошелёк. Я его поднял и отдал кондуктору. Для такого человека, каким я был раньше, это просто нереально!
Комментарии:
Нет комментариев